ЗДАНЕВИЧ Илья Михайлович

Отец – Михаил Андреевич Зданевич, потомок выходцев из Польши, сосланных на Кавказ после разгрома Варшавского восстания 1831, преподаватель французского языка. Мать – Валентина Кирилловна (урождённая Гамкрелидзе), пианистка, ученица П.И. Чайковского, открыла домашний интернат для деревенских мальчиков, сама воспитывала их, как и своих сыновей – Илью и Кирилла. В большом доме Зданевичей был артистический салон, где собиралась тифлисская интеллигенция, а некоторые помещения были отданы под студии молодым ­художникам.

В 1911 Зданевич прочёл первые манифесты итальянских футуристов и стал переписываться с Филиппо Томмазо Маринетти. В том же году окончил с серебряной медалью гимназию и поступил в Петербургский университет на юридический факультет (в 1916 с блеском окончил). 18 января 1912 состоялось первое публичное выступление Зданевича: на вечере «Союза молодёжи» в Троицком театре он читает манифест итальянского футуризма. Термин «футуризм» Зданевич употребляет ещё до того, как это слово возьмут на вооружение будетляне. Сближается с художниками М.В. Ле-Дантю, В.С. Бартом, Н.С. Гончаровой и М.Ф. Ларионовым, становится личным корреспондентом последнего в Петербурге. Зимой 1912–1913 Зданевич собирает и пропагандирует творчество художника-самоучки Нико Пиросмани (его живопись весной 1912 открыл Ле-Дантю), заказывает у него две картины, в том числе свой портрет (1913. Частная коллекция, Петербург), устраивает несколько его работ на выставку «Мишень». В начале 1913 начинает кардинальный пересмотр своего отношения к футуризму (одновременно оспаривает претензии группы «Гилея» на использование «знамени футуризма»), считая его преодолённым, – так вырабатывается новое направление «всёчество» (слово придумано Зданевичем), «всецело самовитое и самобытное». «Всёки» (последователи «всёчества») должны не «порывать с прошлым, а смотреть назад», используя все формы прошедшего и настоящего, сливая в одно целое разные формы и содержание разных эпох и цивилизаций (Б.К. Лившиц впоследствии несправедливо писал о «всёчестве» как об «эклектизме, возведённом в канон»). Пишет первую монографию о Ларионове и Гончаровой (под псевдонимом Эли Эганбюри), где утверждает принципы синтеза (а не эклектики) наивного, примитивного искусства (лубок, подносная живопись, народная икона, фресковая живопись, идущая от восточной, византийской, традиции, и т.п.) как более национального и модернистских тенденций (кубизма, футуризма и пр.). В 1913 совместно с Ларионовым создаёт манифест «Почему мы раскрашиваемся», утверждающий принцип театральности, которая, по мнению авторов, должна активно вторгаться в быт: «Пора искусству вторгнуться в жизнь. Раскраска лица – начало вторжения».

Афиша выступления И.М.Зданевича, А.Е.Кручёных и И.Г.Терентьева в Боржоми. 1919

Обложка книги А.Е.Кручёных ≪Миллиорк≫ (Тифлис, 1919). Типографика И.М.Зданевича

0 / 0

В 1913–1914 Зданевич читает ряд докладов, в которых излагает основные принципы «всёчества» и лучизма («дальнейшего шага») – полнота использования всех художественных средств, вневременность и внепространственность искусства. В отличие от «гилейцев», во многом декларировавших идею эволюционизма в искусстве, «всёки» и лучисты, по мнению Зданевича, ориентированные на Восток, на Византию, на народное искусство, тем самым преодолевают реформы Петра I, после которых русская живопись утратила национальную самобытность (в отличие от поэзии, тут Зданевич первенство отдает Ф.И. Тютчеву). Самым известным, скандальным стал доклад Зданевича «Поклонение башмаку» (на диспуте «Восток, национальность и Запад» 24 марта 1913), где прозвучал призыв оттолкнуться от земли (свое­образный извод символистской тенденции).

В тот же период Зданевич активно работает над языком – его поиски самостоятельны и параллельны тому, что делают В.В. Хлебников и А.Е. Кручёных. Так, создав эссе «О письме и правописании», где Зданевич задаётся вопросами передачи интонаций устной речи в речи письменной, в 1914 он создаёт стихотворение «гаРОланд» (о подвигах французского лётчика) – пример звукоподражательной поэзии, близкий эстетике «свободных слов» (или «слов на свободе») Маринетти и созвучный экспериментальным стихам В.В. Каменского. На основании этого опыта и принципа «всёчества» у Зданевича складывается своё понимание зауми как полисемии, необходимой для нового ­искусства.

С 1916 Зданевич становится корреспондентом газеты «Речь», для которой освещает события на русско-турецком фронте. Тогда же происходит знакомство со знаменитым путешественником, писателем, знатоком России и Востока Морганом Филипсом Прайсом, переросшее в крепкую творческую дружбу (продлилась до 1973); в 1916 оба подписывают манифест (опубликован в «Манчестер Гардиан», корреспондентом которой был Прайс), где раскрывается невыносимое положение мусульманских беженцев – мирных турок и лазов («народ поэтов», по выражению Зданевича), на которое их обрекли военные действия русской армии. В том же году в Петрограде Зданевич примкнул к группе «Бескровное убийство», издававшей одноимённый журнал, один из номеров которого – «Албанский» – был переработан Зданевичем в драму «Янко крУль албАнскай», первую заумную «дра» (поставлена в Петрограде в 1916 в студии художника М.Д. Бернштейна).

Весной 1917 Зданевич становится председателем федерации «Свобода искусству», редактирует журнал «Северные записки», борется против рутинности и академизма. Однако надежды на торжество левого искусства не оправдались, и Зданевич в мае того же года навсегда покидает Петроград.

С октября 1917 по октябрь 1920 Зданевич в Тифлисе активно сотрудничает с Кручёных, И.Г. Терентьевым и другими в таких предприятиях, как «Синдикат футуристов», «41º», «Фантастический кабачок», под эгидой которых читает лекции, организует выставки, поэтические и театральные вечера. Здесь изданы следующие заумные драмы – «асЁл напракАт» (1919), «Остраф пАсхи» (1919), «згА Якабы» (1920).

В 1919–1920 Зданевич служит в американской благотворительной организации «Near East Relief», чтобы заработать на билет в Париж (мечта о столице нового искусства и желание уехать туда поддерживались рассказами друзей о дадаистах, близких к «41º»). В 1920 он отплывает из Батума в Константинополь, где в ожидании французской визы проводит год. С ноября 1921 Зданевич – в Париже: сразу завязывает отношения с дадаистами, становится секретарём Союза русских художников в Париже, организатором ежегодных балов русского искусства, читает лекции, открывает в 1922 парижское отделение «41º». По его инициативе, совместными с С.М. Ромовым усилиями, была создана литературно-художественная группа «Через» (в январе 1923, одновременно с созданием Лефа), целью которой было объединить русских художников и литераторов авангардистской ориентации, живущих во Франции, не только с французскими авангардистами, но и с живущими в СССР. В группу вошли поэты (А.С. Гингер, Б.Ю. Поплавский, В.Я. Парнах и другие) и художники (С.И. Шаршун, Барт, К.А. Терешкович, Д.Н. Какабадзе, Л.Д. Гудиашвили и другие). С французской стороны принимали участие Поль Элюар, Тристан Тцара, Жан Кокто, Макс Эрнст и другие. Вскоре группа прекратила своё существование.

В том же году была издана под маркой «41º» заключительная часть пенталогии «питЁрки дЕйстф аслааблИчья» драма «лидантЮ фАрам», подписанная псевдонимом «Ильязд» (с этого момента псевдоним становится постоянным) и посвящённая памяти Ле-Дантю, – шедевр типографского искусства Зданевича (книга была выставлена в 1925 в советском отделе Международной выставки декоративных искусств и художественной промышленности в Париже). Тогда же была начата работа над экспериментальным романом «Парижачьи» (1926, опубликован в 1994).

В 1927 у Зданевича рождается дочь (в браке с монпарнасской натурщицей Аксель Брокар), он регистрируется как рисовальщик по тканям (прежде Зданевич неофициально работал в этой технике для Сони Делоне) на трикотажной фабрике, ставшей в 1928 предприятием фирмы «Ткани Шанель». С 1933 по 1937 Зданевич руководит заводом Коко Шанель в Аньере.

В начале 1930-х Зданевич совершает самостоятельную поездку по Испании в поисках малоизвестных романских церквей, которые сравнивает с храмами Грузии, Гюрджистана, пишет несколько статей об армянской храмовой архитектуре, участвует в организации выставки грузинского искусства. После закрытия завода тканей бедствует, сближается с Пабло Пикассо (их дружба продлилась до конца дней художника). С середины 1930-х Зданевич пишет сонеты, формально традиционные стихи, синтезируя символизм и сюрреализм, сам издаёт их с иллюстрациями великих художников – Пикассо, Андре Дерена, Анри Матисса, Фернана Леже, М.З. Шагала, Леопольда Сюрважа, Жоржа Брака, Альберто Джакометти.

Эти, а также многие другие издания, выпущенные ограниченным тиражом под маркой «41º», по праву принесли Зданевичу славу как создателю livre de peintre. В поздних изданиях Зданевич отказался от знаков препинания и пользовался только заглавными литерами, прихотливо располагая их и внутри строфы, и на странице.