ФИЛОНОВ Павел Николаевич

Живописец, график, художник книги, создатель декорационных и прикладных произведений. Теоретик искусства, педагог. Автор поэтической книги. Участник авангардного движения,создатель направления«аналитическое искусство»

Детство провёл в Москве, рано начал зарабатывать танцами в театрах Ф.А.Корша и М.В.Лентовского. После смерти матери жил с 1897 в Петербурге в доме старшей сестры А.Н.Филоновой и её мужа А.А.Гуэ, известного инженера, совладельца электротехнических предприятий и петербургских электростанций. Окончил художественно-малярные мастерские при ОПХ в Петербурге (1897–1901), одновременно посещал вечерние рисовальные классы ОПХ. В 1901–1903 в составе бригады под руководством художника Н.Н.Рубцова выполнял декоративные росписи по заказам канцелярии Императорского двора (имение принцев Ольденбургских Рамонь под Воронежем и другие). Работая в печатной рекламе, держал экзамены в АХ (1903, 1906), занимался в частной студии академика Л.Е.Дмитриева-Кавказского (1903–1908), участвовал в показах ученических летних этюдов. Путешествовал по Шексне и Волге (1905); дважды (1907, 1909?) паломником побывал в Иерусалиме, посетил христианские монастыри на Афоне, Синае, Новом Афоне на Кавказе. В поездках для заработка часто писал многочисленные натурные виды и портреты, иконы.

Был вольнослушателем в АХ (1908–1910), среди педагогов особенно выделял Я.Ф.Ционглинского. Через соученика по АХ художника В.И.Матвея познакомился с новыми направлениями в искусстве, был в числе первых и постоянных членов объединения «Союз молодёжи» (1910–1914). Осенью 1910 добровольно покинув АХ и, удалившись в пригород Петербурга, создал первые работы в духе мистического символизма («Герой и его судьба», «Головы»). Участвовал в выставках общества (1910, 1911, 1912, 1913–1914), диспутах и издании сборника «Союз молодёжи» (1912. № 2). Созданием композиции «Перерождение интеллигента» (1912?) символически засвидетельствовал окончание творческого усвоения языка аналитического кубизма и идей футуризма. В духе общих авангардных тенденций сделал попытку теоретически обосновать свою профессиональную позицию и критическое отношение к существующим в искусстве способам передачи предметов и явлений, сводимым, по мнению художника, к изображению лишь внешней формы предметов. (Текст «Канон и закон» [1912] – рукопись, авторизованная запись слов Филонова. Впервые опубликован: Филонов 2006). Предложенные им понятия «глаз видящий» и «глаз знающий» зафиксировали смещение интересов Филонова и всего нового искусства к области психологии творчества и научного познания, которые впоследствии (1920-х) стали частью его теории «аналитического ­искусства».

П.Н.Филонов. Крестьянская семья (Святое семейство). 1914. Холст, масло. 159х128. ГРМ
П.Н.Филонов. Лики. 1940. Бумага, масло. 64×56. ГРМ
П.Н.Филонов. Восток и Запад. 1912–1913. Бумага, масло, темпера, гуашь. 38,5×42. ГРМ
П.Н.Филонов. Пир королей. 1913. Холст, масло. 175×215. ГРМ
П.Н.Филонов. Композиция. Около 1930.Холст, масло. 71х83. ГРМ
П.Н.Филонов. Победа над вечностью. 1920–1921. Фанера, масло. 41х37,5. ГРМ
П.Н.Филонов. Зверь (Животные). 1925–1926. Картон, масло. 35,2×43. ГРМ
П.Н.Филонов. Человек в мире. 1925. Бумага, холст, масло. 107х71,5. ГРМ
П.Н.Филонов. Композиция (Яблоки). 1930.Бумага, холст, масло. 62х88,5. ГРМ
0 / 0

В 1912 отправился в шестимесячное путешествие по Италии и Франции, два месяца жил в Лионе, работая у витражиста Шульца и литографа Гудрона. Поездка вызвала увлечение западным Средневековьем и французской готикой, проявившееся в сюжетах («Мужчина и женщина». 1912–1913) и колорите ряда произведений («Пир королей». 1913). По возвращении стал экспонентом (членом?) «Внепартийного общества» (1913).

Осенью 1913 совместно с И.С.Школьником выполнил к футуристическому спектаклю «Владимир Маяковский» декорации (ко второму акту, утрачены) по трагедии В.В.Маяковского, состоявшемуся в театре Луна-парка (2 и 4 декабря 1913. Петербург). После конфликта в «Союзе молодёжи» (6 декабря 1913) подписал коллективное письмо в поддержку Л.И.Жевержеева. Во время фактического раскола «Союза молодёжи» в начале 1914 выступил с инициативой создания нового общества, обращался с предложением к М.В.Матюшину и К.С.Малевичу. В содружестве с художниками «Внепартийного общества» (Д.Н.Какабадзе, Е.Н.Псковитинов, А.М.Кириллова, Э.А.Лассон-Спирова) выпустил манифест «Интимная мастерская живописцев и рисовальщиков “Сделанные картины”» ([1914] Изд. «Мировый расцвет»). На обложке манифеста впервые появляются ключевые для мировоззрения художника в 1910-е – начале 1920-х словосочетания-символы «миро́вый расцвет», «сделанные картины». В тексте утверждается самоценная важность рисунка и необходимость коллективных усилий для прорыва к новым горизонтам в искусстве, образцом общинного творчества названы анонимы-мастера и зодчие древних каменных храмов. Параллельно с созданием общества Филонов проиллюстрировал стихи «Изборника» В.В.Хлебникова (1914), выпустил иллюстрированную книгу «Пропевень о проросли мировой» с футуристическими поэмами «Песнь о Ваньке-ключнике» и «Пропевень про красивую преставленицу» (1915). Иллюстрации Филонова и его собственная поэзия получили высокую оценку Хлебникова.

Начало Первой мировой войны оказало большое влияние на мировоззрение художника, стало катализатором его творческого потенциала. Филонов резко увеличил интенсивность работы, и к моменту ухода на фронт осенью 1916 успел создать самые большие и известные живописные портреты («Портрет Ф.Азибера с сыном», «Портрет А.Н.Гуэ», «Портрет певицы Е.Н.Глебовой». Все – ГРМ). Изображая членов своей семьи, он писал их лица по всем законам реалистического искусства, продемонстрировав и высочайшую академическую выучку, и умение учитывать вкусы портретируемых. Одновременно с реалистическими портретами появились и первые беспредметные произведения – «Композиция. Ввод в мировый расцвет» (1914–1915. ГТГ), «Две девочки» (1915. ГРМ). Подобная свобода в смене стиля и методов работы в среде художников-авангардистов была большой редкостью. Филонов знал законы ремесла и всегда отделял его от экспериментального творчества. В предвоенное время укрепился и подвижнический настрой Филонова. Он часто мог существовать «вне общих правил» – жил жизнью аскета, когда к нему пришёл успех; писал многодельные «сделанные картины», поражающие зрителей огромным внутренним напряжением, во время господства провокационного небрежного стиля кубофутуристов. Важной чертой личности художника стало харизматичное отношение к искусству, что определило многие его действия и в советское время: голодая, он всё же решительно отказывался от каких-либо материальных поблажек, и даже от назначенной ему «по старости», а не за «заслуги» пенсии. Не случайно, ещё до революции творчество Филонова дважды становилось предметом внимания его соратников по «Союзу молодёжи» и их специальных исследований. Так, в тезисах доклада (1913) Н.Д.Бурлюка была отмечена связь образов художника с произведениями Гойи, Босха, Эдгара По, обращёнными к подсознанию человека, а также с культурами народов Индии, Китая и Монголии. Современники подмечали в образах Филонова особую органичность, сращение элементов мира фантазии с конкретностью отдельных деталей мира реального. В работах (ярче всего в двух вариантах «Пира королей») колорит древних восточных и западных цивилизаций словно вплавлен в язык нового искусства. Н.Бурлюк в докладе рефлексирует и по поводу таких картин Филонова, как «Восток и Запад» «Запад и Восток» (1912–1913), программных в то время для общей платформы «Союза молодёжи». В статье Матюшина (1916) о художниках «новой меры» имя Филонова было названо одним из первых. Матюшин утверждает явное первенство Филонова после того, как увидел в мастерской художника совершенно новые работы, «сделанные» по принципу органического роста, «Цветы мирового расцвета» (1915. ГРМ), «Две девочки», тогда ещё нигде не выставлявшиеся.

На фронте Филонов получил опыт участия в революционной деятельности на посту избранного солдатами председателя военно-революционного комитета Отдельной Балтийской морской дивизии, однако после демобилизации в 1918 комиссаром от искусства не стал. Тем не менее личные знакомства с профессиональным революционером Н.Н.Глебовым-Путиловским и художником П.А.Мансуровым привели Филонова к увлечению утопическими революционными идеями. В 1918–1923 развивает многомерное символическое понятие-образ «мирового расцвета». Религиозные в своей основе мысли художника о торжестве вселенского расцвета, проникнутые в момент зарождения в 1913–1916 новыми для искусства идеями органического перехода жизни от одной формы к другой, в послереволюционный период постепенно трансформировались. Образ-символ, метафора будущей картины мира, стал наполняться пафосом социальных смыслов, революционной фразеологией. На 1-й государственной свободной выставке произведений искусства (1919) цикл «Ввод в мировый расцвет» из двадцати двух произведений «выглядел Араратом на выставке» – по мысли В.Б.Шкловского был самым важным и концептуальным авангардным проектом. Сложное символическое содержание цикла построено по ассоциативному принципу, с опорой на некоторые узнаваемые евангельские сюжеты. Но замысел художника заглублён, он лежит вне плоскости однозначных толкований. Одна из причин полисемантического значения цикла Филонова заключена в уникальности момента его возникновения. Единый ряд из разноформатных живописных и графических работ, созданных в разное время и до экспонирования в 1919 выставлявшихся ранее самостоятельно, оказался собранным под единым названием, возможно, только перед экспонированием. На выставке Государственным музейным фондом были закуплены сразу девять работ, и как целое цикл распался на отдельные произведения. (Весь состав см.: И.Пронина. В поисках символа «Мирового расцвета» // Символизм в авангарде. Сб. статей под ред. Г.Ф.Коваленко. М., 2003).

После успеха в 1919 начался короткий период светлых «революционных ожиданий» художника и самых авангардных, светлых по цвету, абстрактных произведений на философские темы – о революции в России, о космосе и человеке («Космос», «Земля в пространстве», «Человек в мире»). Жизненные обстоятельства немало способствовали позитивизму: в 1919 он обрёл первое своё жилье в Доме литераторов (ул. Литераторов, 19), где будет вести безвозмездные занятия с учениками до 1941; в 1922 он встретил Е.А.Серебрякову, ставшую его женой, а его младший пасынок, П.Э.Серебряков, стал одним из первых учеников и по духу – сыном.

Произведения Филонова в это время регулярно появлялись на выставках: «Община художников» (1921–1925); Выставка живописи и скульптуры в Саду Народного дома» (1922); Первая русская художественная выставка (1922. Галерея Ван Димен, Берлин; иллюстрации в журнале «Жар-птица». 1923. № 9); Выставка картин петроградских художников всех направлений (1923. Петроград).

С 1921 занимал активную позицию на различных диспутах по вопросам культурного строительства. В духе революционной прокламации изложил свои взгляды на перспективы развития искусства в «Декларации “Мирового расцвета”» (газета «Жизнь искусства». 1923. 22 мая). На проходившей в те дни музейной конференции «от группы левых художников» предложил преобразовать МХК в «Институт исследования культуры современного искусства» (резолюция от 9 июня 1923). Руководил (с 15 августа до конца 1923) отделом общей идеологии Гинхука, написал программу института («Идеология аналитического искусства». 1923), однако из-за усилившихся идейных разногласий покинул институт, и на это место был приглашён Н.Н.Пунин.

Отвергал неоднократные предложения о преподавании в АХ. Написал исследовательскую программу «Основа преподавания изобразительного искусства по принципу чистого анализа как высшая школа творчества. Система “Мировый расцвет”». (1923). Актуальные «педагогические» темы стали сюжетами и нескольких произведений. Используя прямолинейный язык лубка и плаката, художник изобразил методику «вдалбливания знаний» («Формула современной педагогики». 1923. ГРМ; «Две головы». 1925. ГРМ).

В авангардном движении Филонов занимался сближением разных типов познания мира. В художественное интуитивное знание он стремился привнести элементы научного познания. По сути, он развивал зародившееся еще в конце ХIХ века символическое понимание искусства, призванного изображать не только сам предмет, но и размышления художника о предмете. Филонов добавил к символизму саморефлексию художника. Его стала интересовать способность к фиксации изменений, происходящих в сознании художника, во время творческого созидания произведения. Он готов был уподобиться клиницисту-исследователю, который ведёт отчёт о своём состоянии во время болезни. Такие задачи были интересны, требовали определённой степени развития абстрагированного мышления и не были всем доступны. Способности Филонова по управлению своими чувствами и процессами жизнедеятельности были феноменальны: он мог заставить себя оглохнуть и потом восстановить слух, мог долго смотреть на солнце. Свои природные данные он развивал самоконтролем. Посткубистический интерес к биологическим закономерностям развития материи и интеллектуального осмысления динамики её развития, Филонов в главных постулатах концепции «аналитического искусства» соединил с новым философским пониманием феномена творчества не как краткого акта, вдохновения, а как интеллектуального и психофизиологического длительного процесса, развивающегося во времени, и во времени изменяющего смыслы.

Огромное значение в «аналитическом искусстве» отводилось понятию «сделанных картин». Создание произведений должно быть уподоблено органическому росту форм в природе – путём наращивания целого из некой начальной формы («точки» в системе «аналитического искусства») и дальнейшего изменения (соединения) форм, точек в конечном общем, цветовом, «выводе».

«Аналитическое искусство» Филонова, составившее символистскую линию в русском авангарде, было в оппозиции к конструктивизму и отчасти к экспрессионизму. В ряде работ («Живая голова».1923; «Первая симфония Шостаковича». 1935) Филонов больше приблизился к сюрреалистическим вариантам европейского модернизма. У него были последователи, подражатели, копиисты, но силы филоновской «сделанности» достигнуть трудно.

Идеи Филонова вызывали интерес у учащихся АХ, во время каникул Филонов занимался с группой студентов в стенах АХ (июнь–октябрь 1925). Осенью состоялась отчётная трёхдневная «Выставка работ “Школы Филонова”», занятия были перенесены в мастерскую Филонова на Карповку, и тогда фактически образовался основной состав учеников, периодически собиравшихся до 1941.

К 1926 под руководством Филонова возник «Коллектив мастеров аналитического искусства. Школа Филонова» (1927–1930, формально до 1932), о чём свидетельствует заказ на оформление зала Дома печати и спектакля по комедии Н.В.Гоголя «Ревизор» в постановке И.Г.Терентьева. На представлении в Доме печати мог состояться один из последних контактов Филонова с Маяковским, присутствовавшим на спектакле. По количеству участников и объёму выполненных работ проект МАИ для Дома печати – самый масштабный ансамбль русского авангарда. Филонов осуществлял руководство, часто помогал всем отстающим от графика, но формально не участвовал в проекте, и его имени нет среди участников выставки в Доме печати; в составе МАИ он не экспонировался и на других выставках (1928–1929, 1930). Во время конфликта между членами МАИ (май 1930) произошёл раскол, и Филонов вышел с группой единомышленников из состава коллектива.

Примерно с этого времени начался отсчёт самых ожесточённых публичных дискуссий о личности и творчестве художника, подробности которых стали известны благодаря сохранившейся части его дневника (1930–1939).

В 1927 произведения Филонова были включены в экспозицию новейших течений Русского музея, подготовленную Пуниным. Решение ГРМ провести персональную выставку Филонова не было осуществлено в полной мере: экспозиция из более двухсот произведений провисела в залах в период с осени 1929 до декабря 1930, но так и не была открыта для публики. Состоялось несколько общественных просмотров и обсуждений неоткрытой выставки. Хотя каталог и был выпущен, но в нём была заменена статья В.Н.Аникеевой, согласованная с Филоновым. Открывать выставку было официально запрещено, в художественной жизни СССР это стало первым случаем идеологического вмешательства.

Негативный эффект от всей истории был несколько сглажен руководством музея предоставлением на выставке «Художники РСФСР за 15 лет» (16 июня 1932 – февраль 1933) в Ленинграде отдельного зала для восьмидесяти произведений Филонова, и для тридцати произведений – в Москве.

Полученный заказ издательства «Academia» на оформление финского народного эпоса «Калевала» Филонов передал группе художников, сохранившей за собой название «Школа Филонова». В 1931–1933 он вёл общее руководство иллюстрированием книги и в память о коллективной работе написал картину «Ударники аналитического искусства» с абстрагированными портретами своих учеников (1933). За успехом книги последовало приглашение участвовать в выставках: «Выставка портрета» (март 1933. Ленинградский областной дом художника); «Выставка художников-туристов» (май–июнь 1933. Ленинградский дом учёных). Однако занятая Филоновым открытая критическая позиция на общих собраниях Горкома художников (1934–1935) способствовала его дальнейшей изоляции, и он был вынужден даже прервать визиты учеников к себе домой.

При полном безденежье в 1930–1938 художник получал редкие заказы по искусству. Оформив работу на имя своего пасынка П.Э.Серебрякова, Филонов вместе с ним выполнил карту звёздного неба под маятником Фуко для Музея антирелигиозной пропаганды (находился в Исаакиевском соборе), в реалистической манере писал портреты, в том числе вождей. Продолжал работать по методу «аналитического искусства» («Первая симфония Шостаковича»; «Лики». 1940). Когда в 1938 были репрессированы оба пасынка художника, сослан его друг большевик Н.Н.Глебов-Путиловский, парализована жена, основное время художника было отдано заботам о ней. Он продолжал работать и после большого перерыва, несколько произведений Филонова были показаны в экспозиции «Выставка живописи и скульптуры ленинградского Горкома художников» (16 марта – 16 апреля 1941. Дом искусств им. К.С.Станиславского).

Выражением высочайшего морального авторитета Филонова в художественных кругах довоенного Ленинграда может служить косвенное свидетельство его почитания. После его смерти в первые месяцы блокады Ленинграда, по ходатайству сестёр и при помощи учеников и Горкома художников, он был погребён в гробу в отдельной могиле на Серафимовском кладбище, слева от входа в храм Св. Серафима Саровского.

Литература:
  • Павел Николаевич Филонов. [Каталог] Л.,1930;
  • J.Križ. Pavel Nikolaevič Filonov. Praha, 1966;
  • Павел Николаевич Филонов. Академгородок. [Каталог] Новосибирск, 1967;
  • К.Ф.Ковтун. Из истории русского авангарда (П.Н.Филонов) // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1977. Л., 1979;
  • Павел Филонов. [Каталог] Л., 1988;
  • Н.Мислер, Д.Боулт. Филонов. Аналитическое искусство. М., 1990 (библиография);
  • Филонов и его школа. [Каталог] Дюссельдорф, Кёльн, 1990;
  • Филонов. Дневник. 2000;
  • Павел Николаевич Филонов. Под ред. Джона Боулта, Николетты Мислер, Ирины Меньшовой // Эксперимент 2005;
  • Филонов 2006 (библиография);
  • Филонов. Очевидец незримого. [Каталог] СПб., 2006;
  • Филонов. Очевидец незримого. Сб. статей. 2008;
  • Павел Филонов. Реальность и миф. Сост. А.Л.Правоверова. М., 2008.;
Сочинения:
  • Пропевень о Проросли Мировой. Пг. [1915].;

Архивы:
  • РГАЛИ. Ф.2348;
  • ОР ГРМ. Ф.155.;

Автор статьи: И.А.Пронина