«Настоящее искусство рано или поздно оказывается в истории»

2 апреля в Большом Манеже в Москве состоится награждение победителей ежегодной премии газеты The Art Newspaper Russia. Премия вручается заметным художественным событиям прошедшего года в номинациях Выставка года, Музей года, Книга года, Реставрация года и Личный вклад. Накануне «Лента.ру» поговорила с владелицей международного издания (выходит на 6 языках) The Art Newspaper и руководителем фонда IN ARTIBUS, коллекционером Инной Баженовой.

Инна, в шорт-лист премии вошли события очень разные по масштабу. Манифеста-10, биеннале европейского уровня, и выставка молодых видеохудожников в Манеже. Эрмитаж, отметивший в том году 250-летие, и подмосковный музей «Новый Иерусалим». Колоссальный труд «Энциклопедия русского авангарда» и путеводитель по архитектуре Москвы 20-х годов. По каким критериям отбираются номинанты?

— Мы отбираем победителя, основываясь на многих факторах. В первую очередь, конечно, это мнение редакции, поскольку газета глубоко погружена в художественную жизнь Москвы и России, и редакции видна художественная картина в целом. Они могут иметь абсолютно разный масштаб. Понятно, что маленькому провинциальному музею трудно соревноваться с Государственным Эрмитажем. Но деятельность каждого из них может быть событием.

Насколько это мнение бывает объективно? Всегда ли выбор редакции совпадает с Вашими предложениями как издателя?

— Мы не претендуем на абсолютную истину. Премия The Art Newspaper Russia ни с кем не конкурирует. Конечно, она опирается на мнение художественного сообщества, общественный резонанс и мнение экспертов. Мы хотим обратить внимание на выдающиеся события года, достойные внимания и профессионалов, и простого зрителя, лишний раз поощрить авторов в «реальном времени».

Насколько велико, на ваш взгляд, значение нишевого ежемесячного бумажного издания, когда источник оперативной информации переместился в интернет?

— Специфика нашего издания такова, что мы не размещаем сиюминутные новости, а даем некоторый срез художественной жизни. Для нас важно, чтобы отдельные события были единым организмом и частью мирового арт-процесса. С одной стороны, для нас важно интегрировать нашу арт-сцену в общемировой процесс, а с другой—донести до русского читателя мировые новости.

Роль бумажных СМИ, конечно же, ослабевает. Тем не менее, и сегодня сохраняется значительная часть читателей, которые предпочитают бумагу, и я в их числе. Мне доводилось встречаться с читателями нашей газеты, которые хранят подшивки английской версии за все 25 лет, с самого первого номера. Ее можно перечитывать как свидетельство, как документ времени. Я бы сказала, что это отчасти литературно-публицистическое издание.

То есть, вы рассматриваете газету скорее как журнал?

— Отчасти да. Но журнал включает в себя литературные тексты, а мы все-таки новостное издание и не претендуем на качественный литературный текст, это не самоцель. Скорее, это сборник неустаревающих материалов, картина нашей арт-сцены.
Фото: Пресс-служба The Art Newspaper Russia

Значительная часть материалов The Art Newspaper Russia— переводы из англоязычной версии. Много ли материалов русского происхождения попадает в международное издание?

— Сейчас значительная часть материалов для русского издания создается именно в России. А процент переводов из англоязычной версии уменьшается. В международное издание пока попадает очень небольшая часть материалов - появляются новости и аналитические заметки о российских событиях. Но я рада этому, до начала выхода русской версии материалов о России было меньше.

Вы лично, как владелица выпусков The Art Newspaper, выделяете ли для себя русское издание?

— Безусловно, для меня есть разница и как для читателя, и как для издателя. Я сама читаю, конечно, русскоязычную версию. Как издатель, пока что западные версии я рассматриваю как бизнес, а российскую - как гуманитарный проект.

Вы принимаете участие в работе редакции?

— Стараюсь не вмешиваться в работу. Я наблюдаю и по необходимости корректирую, потому что за все, что происходит в газете, несу ответственность я. Конечно, я могу рекомендовать темы, реагирую, если вижу непрофессиональный подход или, наоборот, удачи, и определяю направления общего развития. Но напрямую в контент не вмешиваюсь.

Фонд IN ARTIBUS, где мы сейчас находимся, связан с газетой или это отдельные ваши проекты?

— Я организовала фонд, чтобы структурировать свою деятельность в разных сферах. Это издательская программа—в первую очередь, мемуары художников и книги, связанные с коллекционированием, и выставочные проекты. Первой мы сделали выставку Михаила Рогинского на Архитектурной биеннале в Венеции в прошлом году. Также фонд занимается участием отдельных вещей из моей коллекции в зарубежных выставках. Недавно мы открыли и собственное выставочное пространство на Пречистенской набережной, оборудованное в соответствии с музейными правилами. Мы ориентировались на выставки классического искусства, это сфера наших интересов.

Но, Инна, после выставки Рогинского уже здесь, в фонде, прошла большая выставка Владимира Вейсберга, сейчас висит Юрий Пальмин. Все это шестидесятники-семидесятники, до классиков им еще далеко.

— Мои интересы как коллекционера лежат в области классического искусства, и в выставках фонда мы будем делать на этом акцент. Но для меня Вейсберг, хотя и шестидесятник, абсолютно укладывается в формат, потому что для меня он классический художник, занимавшийся исследованием пластических возможностей живописи.

Да, его больше интересовала форма, чем содержание.

— То же интересует меня как коллекционера.

Вы начали собирать коллекцию сразу с старых мастеров?

— Нет, начала я, как часто это бывает, с оформления своей квартиры. Это были русские художники ХХ века, которых я так или иначе знала со школы.

То, что на профессиональном сленге называется «родная речь»?

— Да, пожалуй, хотя Шишкина я все же не успела полюбить. Меня интересовали художники начала ХХ века, московской школы. От этого близко к французам, а от них уже вглубь истории живописи.

На ваш взгляд, какое место занимают наши шестидесятники, не только круга мистических формалистов, как Вейсберг и Шварцман, занимают в мировой истории искусства?

— Я абсолютно уверена, что любые процессы, даже, казалось бы, периферийные, являются частью общемирового процесса. В том числе национальные школы. Может быть, многое недооценено. Это, например, относится к Михаилу Рогинскому. Вейсберг, на мой взгляд, гениальный живописец, и мне кажется, он должен занимать адекватное ему место в истории живописи. И мы будем стараться ускорить этот процесс. Настоящее, серьезное искусство, лишенное социальных и политических спекуляций, которые устаревают, рано или поздно оказывается в истории.