Личный кабинет
Написать нам
Пресс-центрСегодня трудно представить, что футуризм, танго и вегетарианство г-жи Н.Б.Нордман-Северовой больше всего раздражали и веселили русское общество в начале ХХ века и чаще других оказывались в сатирических разделах периодических изданий. Фаворитом в этом списке был, конечно, футуризм. Фельетоны, сатирические обзоры новаторских выставок, интервью с главными представителями «крайних левых», отчёты о диспутах, шаржи и карикатуры на самих футуристов и их картины, пародии на стихи, репортажи из залов суда, где разбирались дела хулиганов-новаторов, саркастические заметки о выходках футуристов, их сборниках печатали едва ли не все довоенные газеты.
Поначалу футуризм вызывал скорее удивление и недоумение: работы были слишком новы и неожиданны. Однако поведение самих футуристов было столь диким и демонстративным, что свидетели выступлений странных «скандалистов» поневоле сравнивали их с «отдыхающими» на Канатчиковой даче (этот штамп русской прессы будет тянуться за «крайними левыми» вплоть до 1916). В газетах и журналах иногда появлялись графические обзоры художественных выставок новаторов и отклики на их книги: в квадратиках, условно обозначающих картину или страницу книги, линиями и штрихами передавалось «содержание» холста и иллюстрации. Изредка давались и фотографии «творений безобразников». Эти репродукции преподносились читателю в качестве карикатур – сами картины новаторов, по мнению редакторов, настолько были смешны, что и придумывать ничего не надо. Об этом говорят и редакционные заголовки и тексты: «Наши эго-луче-кубо-футуристы»; «Редакция “Будильника” даёт честное слово читателям, что настоящие рисунки – фотографические снимки с рисунков Н.Гончаровой и М.Ларионова, помещённых в книгах “Ослиный хвост и Мишень” и “Наталия Гончарова, Михаил Ларионов”»; «Не нужен ли психиатр? Новые издевательства московских “футуристов” над публикой». Встречаются и лаконичные, полные убийственной иронии подписи – «Шедевры футуристов».
Газета «Биржевые ведомости» в качестве «карикатуры» даже опубликовала групповую фотографию, на которой были сняты Н.И.Кульбин, Д.Д.Бурлюк, О.Э.Мандельштам, Б.К.Лившиц, К.К.Олимпов и другие, и сопроводила её следующим текстом: «Петербург только и говорит о футуристах. Мы даём группу этих “модных” героев, называя лишь двух, чтобы не делать рекламы остальным. Эти двое: 1) проф [ессор] Кульбин и 2) студент Бурлюк. Фотография не нуждается в комментариях: она украсила бы любую коллекцию профессора Ломброзо и других исследователей вырождения… Нельзя, кстати, не отметить красующейся в руках одного из футуристов плётки, находящейся, очевидно, так же не на своём месте, как и подвешенный к лацкану галстук… Всё это, по-видимому, молодёжь в возрасте от 16 до 20 лет, за исключением одного, по поводу которого вспоминаются слова старушки из “Записок Пиквикского клуба”, сказанные по адресу героя романа: “Тебе-то как не стыдно?… Ведь в дедушки им годишься…”» Русская пресса в оценке футуристов часто ссылалась на Чезаре Ломброзо и его книгу «Гениальность и помешательство». Так, автор статьи «Безобразники. Рисунки сумасшедших и наших “футуристов”» («Раннее утро». 1913. 30 апреля), опираясь на учение Ломброзо, пытался доказать, что кретины и сумасшедшие могут обвинить футуристов в беззастенчивом плагиате.
Само слово «футуризм» неразрывно связывалось с понятием искажения, уродства, кривляния и надувательства. Известный комик, артист Императорских театров К.А.Варламов в анкете «О футуризме и футуристах» журнала «20-й век» (1914. №10. С.10) поясняет: «Я мало знаком с футуристами, никогда не видал ни одного из них, да и не жалею об этом. По-моему, футуристы – мальчишки, желающие безобразиями и хулиганством обратить на себя внимание. Удивляюсь, почему правительство не прекратит этих безобразий…»
Футурист в представлениях обывателя и сам был ходячей карикатурой. «Крайние левые» упорно дразнили «гусей» («петухов» и «полупетухов» – по определению Малевича), разгуливая с разрисованными лицами или деревянными ложками в петлицах по Кузнецкому, устраивая многочисленные драки и скандалы. Возмущали и названия их выставок и книг, монокли и полосатые кофты, недопустимые в те времена непокрытые головы и расстёгнутые воротники рубах.
Для толпы слово «футурист» было ругательством, депутаты Государственной думы с высокой трибуны обзывали друг друга футуристами, а карикатуристы, с лёгкостью подхватывая этот уличный мотив, создавали незатейливые картинки с подписями вроде: «– Эх, вы, футурист вы этакий! – Сами вы прохвост!» («Развлечение». Прибавление к газете «Московский листок». 1914. №2756. С.4).
Ещё в 1913 два шутника, утверждая, что футуризм и кубизм это уже вчерашний день в искусстве, объявили о возникновении нового направления – рундизма. Были названы некие имена иностранных художников, рисующих кругами, приводились даже образцы их творчества. Хотя провокация была видна невооружённым глазом, но это сообщение моментально напечатали многие газеты и журналы, даже такие серьёзные, как «День» и «Русское слово». Почти год простодушная публика криво усмехалась в адрес отсталых футуристов, пока в печати не появилось разоблачение. Но рундизм таки прилепился к футуризму в виде не очень смешного, но вполне во вкусе толпы рифмованного определения – футуристов часто стали называть футуристами-ерундистами.
Карикатура как жанр в отношении русских новаторов оказалась не на высоте. Если бы не тексты под изображениями, авангардисты вряд ли бы узнали себя в тех тусклых, пресных и невыразительных (за редким исключением) картинках с претензией на едкое остроумие. Под рисунком с назидательно поднявшим вверх палец полуспившимся провинциальным актёром в невообразимом галстуке могла стоять какая угодно подпись, а не только «Футурист» («День». 1913, приложение к №157. С.8). На другой карикатуре изображён портняжный манекен, на который надет ночной горшок, фрак, повязан пышный бант, в петлице что-то вроде цветка. Подпись – «Футурист. Последняя модель». Эта карикатура обошла несколько газет, в частности, её напечатала «Вечерняя газета» (Киев. 1914, 16 января).
Ни в столичной, ни в провинциальной прессе так и не был найден образ «футуриста»: то это был бандит с зачёсанной чёлкой («Раннее утро». 1913. №52), немытый, со всклокоченной шевелюрой, босой мужик в полосатых портках и деревенской рубахе («Развлечение». 1912. №6; «Вечерние известия». 1913. №142 и другие), пьяненький человек в котелке («Развлечение». 1913. №47), осёл, читающий лекцию и рисующий хвостом картины («20-й век». 1914. №9 и другие), клоун с метлой и ведром краски («Киевская мысль». 1914. №1), полуголый разрисованный папуас («Раннее утро». 1913. №215; «Петербургская газета». 1914. №165), маленький толстый еврей с палитрой в руках («Будильник». 1913. №10), франт с мокрым носом («Вечерняя газета». Киев. 1914. №247). И апогеем этой безликости (хотя личность в сопроводительном стихотворном тексте и была указана) стала лохматая собачонка с надписью «футурист» в карикатуре «Слон и Моська» («Развлечение». 1913. №46), лающая на Слона-Пушкина.
Помимо карикатур, направленных против футуризма как явления, существовала и персонифицированная карикатура: четыре представителя русского авангарда – М.Ф.Ларионов (и прежде всего он), Н.С.Гончарова, Бурлюк и Кульбин – имели в сатирических изображениях своё лицо (легко узнаваемое) и традиционный антураж: Ларионов – ослиный хвост вместо галстука, огромные кулаки или боксёрские перчатки, Бурлюк – естественно, монокль, Кульбин – любовно прорисованную лысину с редкими волосами и меланхолический вид.
Эту персональную карикатурную галерею издатели надеялись пополнить с приездом в Россию отца футуризма Ф.-Т.Маринетти. За ним пристально следили журналисты, пытаясь узнать о нём решительно всё: как одевается, как говорит, часто ли пьёт воду из графина во время выступления, что понравилось в России, а что нет, – и в результате не нашли ничего, за что можно было бы осудить итальянца. Правда, его лекции демонстративно игнорировали русские футуристы, может быть, поэтому добрая половина посвящённых ему карикатур высмеивает не самого Маринетти, а отечественных варваров, не умеющих понять великого человека.
Попал в поле зрения карикатуристов и кубизм, но они обыгрывали лишь само название течения. Если над футуризмом смеялись иногда зло, иногда истерически, иногда пошло и плоско, реже – точно и метко, то над кубизмом всегда добродушно, снисходительно и не слишком остроумно. В газетах и журналах того времени можно увидеть юмористические картинки: «Спорт в изображении кубиста» (гонщики едут на велосипедах с квадратными колёсами, девочка катит по земле квадратный обруч), «кубизм» (кубист с головой в виде куба, дети – кубики, жена – куб), «Житейский случай» («Неразрешимая загадка» / Сбежались курицы в кольцо… / Глядят: кубистова хохлатка / Снесла кубичное яйцо!»), «Как работают кубисты» (художники придают клиенту кубическую форму с помощью рубанка и кувалды, прежде чем сделать его портрет) и множество других незатейливых сюжетов.
Русская карикатура в отношении нового искусства оказалась неизобретательна и поверхностна. Здесь, видимо, в равной степени сказались и нежелание (или неспособность, если принять во внимание расхожее мнение, что журналисты и газетные художники – неудачливые писатели и художники) разобраться в сути проблемы, и стремление угодить непритязательным вкусам читателей газет.
Вечная спешка и погоня за интересом сегодняшнего дня выработала в художниках-карикатуристах особую манеру письма: рисунок их всегда примитивен и тесно связан с задачей карикатуры типизировать то или иное явление, отрицательно идеализируя его. К сожалению, этот примитивизм как сознательная особенность карикатуры зачастую, когда дело касалось сложного для восприятия профана авангардного искусства, оборачивался отсутствием качества, плоской сюжетной бедностью и просто откровенной печатной халтурой.
С началом Первой мировой войны темы карикатур меняются на сугубо патриотические. Футуристы становятся почти незаметными, рассеиваясь по свету: кто-то призван на фронт, кто-то уезжает, чтобы избежать мобилизации, кто-то продолжает заниматься творчеством. Авангардное искусство, над которым смеялась толпа в 1910-е, будет уничтожено через два десятилетия от имени и руками той же непонимающей толпы.